Вера асатру базируется на древнескандинавской мифологии и ее главных божествах — Одине, Торе и Локи, — пришедших в Исландию в эпоху викингов. Тогда норвежцы заселили остров в поиске новых пастбищ и привезли с собой на «земли огня и льда» своих идолов. Здесь им поклонялись до 1000 года, пока на смену язычеству не пришло христианство.
В 1972 году группа художников и музыкантов под руководством бывшего владельца овцеводческой фермы Свейнбьерна Бейнтейнссона «перезагрузила» старую языческую веру. На встречах в уютных кафе и ресторанах Рейкьявика группа учредила «Общину асатру», а на следующий год успешно уговорила правительство Исландии признать язычество официальной государственной религией. Согласно легенде, когда министр юстиции и церковных дел Олафур Йоханнессон рассматривал этот вопрос, на Рейкьявик обрушился сильнейший шторм. «Молния ударила в электростанцию и в городе отключился свет, — рассказывает Хильмарссон. — Люди решили, что это Тор явил себя, и министр принял решение в пользу признания язычества». Так родилась «новая вера».
У «Общины асатру» нет официальной доктрины, нет понятий спасения, первородного или абсолютного греха. Люди считаются идеальным результатом духовного творения, их существование сводится к единению с природой. «Эта вера призывает быть честным, толерантным и терпимым. И уважать природу. Это очень важно. Вы должны быть уверены, что живете в гармонии с природой», — говорит Хильмарссон.
Община всегда была связана с силами природы и уважительным отношением к окружающей среде. Нынешний глава неоязычников отмечает, что его предшественник, Бейнтейнссон, интересовался экологическими проблемами до того, как это стало волновать весь мир. Сам Хильмарссон верит, что к асатру люди стали тянуться благодаря повышению осведомленности общества об изменениях климата и утрате биоразнообразия. Он считает пополнение общины новыми последователями «здоровой реакцией».
Политические проблемы общину преимущественно не волнуют, но бывают исключения. Например, люди из асатру поддерживали кампанию за легализацию однополых браков (они законны в Исландии с 2010 года), выступали против строительства плотин, которые, к слову, все равно построили. Неоязычники также отстаивали проект Исландской лесной ассоциации по восстановлению лесных массивов в стране. Ежегодно на территории Исландии высаживают не менее трех миллионов новых деревьев, чтобы сохранить баланс вырубки лесов для производства древесины.
В благодарность верующим лесная ассоциация выделила несколько старых деревьев для сооружения крыши языческого храма — первого за последнюю тысячу лет. Его возводят на окраине Рейкьявика. Деревянное здание частично расположится в скале, а вход в главный зал будет «символизировать путешествие в подземный мир». Строительство храма частично финансировалось из средств налогоплательщиков — так называемого религиозного налога, который распределяется между различными религиозными группами. Отчасти поэтому признание язычества официальной религией было так важно. Хильмарссон надеется, что храм поможет привлечь в общину не только больше исландцев, но и туристов, которые все чаще проявляют интерес к экомифологическим занятиям последователей асатру.
Пока официальная обитель строится, неоязычники проводят чаепития на открытом воздухе, читают лекции о творчестве, этике и экологии в барах и кафе. Но получить ясное представление об исландской религии эти развлекательные мероприятия вряд ли помогут. Для этого нужно побывать на ритуале «жертвоприношения» (blót), который неоязычники проводят шесть раз в году.
«В феврале мы пьем за то, что прошли сквозь зиму», — объясняет Хильмарссон. Декабрьский обряд, по его словам, появился как ответ на события 2008 года, когда в Исландии случился банковский кризис и «нации был нанесен удар». Тогда его провели как социальное мероприятие для поднятия коллективного духа.
Корреспондент BBC побывал на апрельском обряде. Неоязычники собрались на пляже и устроили пир с хот-догами, пивом и сахарной ватой. Хильмарссон, увидев изумление журналиста, рассказал, что в конце января подают более разнообразные блюда. В частности, веганские.
Вряд ли 3 тыс. новых прихожан присоединились к «Общине асатру» за последние 10 лет только ради пиров с хот-догами. Как именно «приостановка неверия» и участие в экологических акциях может привлечь новых последователей? Когда неоязычники объясняют свои мотивы, кажется, что исландцы живут в 3019 году, пока все остальное человечество — в 2019-м. Асатру для ее адептов — религия равноправия и свободы. Аусдис Эльварсдоттир ценит ее за чувство общности и вовлеченности: «Всем здесь рады — вам не нужно беспокоиться, что вы самый странный». Альда Вала говорит, что ее привлекает в вере открытость: «Мы принимаем всех, вне зависимости от пола и расы или вероисповедания. Нет никаких правил. Просто будьте собой».
Юный священник Брагасон уверен, что важнее всего в асатру — установление связи с людьми и природой через истории: «Я склонен считать нашу общину уютным книжным клубом. Потому что все, что мы здесь делаем, по существу, — рассказываем друг другу истории».
Источник: РБК
Для меня в этой статье есть два важных маркера, которые говорят о ситуации в религией в Исландии. Первый маркер — «приостановка неверия». Второй — фраза «все, что мы здесь делаем, по существу, — рассказываем друг другу истории». Известно, что лютеранство переживает глубокий кризис на всей территории Скандинавии. И главная причина этого кризиса — отсутствие национального характера в лютеранстве. Оно уничтожило скандинавских святых, а всю веру сосредоточила вокруг довольно умозрительных вещей. Именно этим объясняется всплеск атеизма и неверия в Скандинавии, а совсем не качеством Скандинавского образования, как любят повторять многие атеисты. И тут вот в Исландии появляется Бейнтейнссон, который свой и выступает за возвращение к своим корням и традициям. Популярность вполне понятна. Однако жрецы пока не очень жрецкие, да и с культово-ритуальной стороной всё сложно, поэтому пока, в основном, просто рассказывают друг другу истории.
Протестантизм приводит к неверию?
В Скандинавии!